В общем, участок Башни был захвачен. А у проходных и терминалов Врат суетились и подпрыгивали оппозиционеры, пытаясь понять, а куда они ведут. Впрочем, несколько сотен в моём любимом стиле “прощайте неудачники, мы всегда вас ненавидели” уже сиганули в порталы, не заботясь о том, а что это там за ними.

Ну и славно, решил я, паря вверх, ища знакомые коридоры. И нашёл, после чего миновал пустую стойку охраны и вщемился в зал с порталом в Беловодье. Очень тут всё было защищено, именно в биологически-эфирном плане. Боялись станционники Беловодья. И делали это не зря, кстати говоря.

Стал я разгонять сознание, мотылять по округе, работая Архивом. Чтобы запомнить, скопировать и вообще. Да и разобраться с принципами работы портала со станции — явно не стандартный, как круг “домой”. И собрать данные по координатам и возможности добраться на станцию по своей инициативе. Чуму подкинуть, если придётся. И проверить, как утилизация волежелания на станции… Ну, это, возможно. Посмотрим, что выйдет.

Круг для активации портала был выполнен из толстых, пропитанных эфиром металлических плит-дисков. И управлялся он только “извне” — система защиты и контроля. То есть, операторы-охранники видели вошедших (или появившихся), телеметрию, проверяли, всё ли в порядке, и только тогда запускали механизмы, составляющие и активирующие портал (или деактивирующие и выпускающие купцов в предбанник). Обойти этот момент было можно, активировав портал с места охраны, ну или разломав управляющие механизмы. Но, не факт что нужно, заключил я.

Кроме того, в то, что в императорской жилплощади отреагируют на активацию портала — вероятность весьма высокая. То есть, надо бы мне оставлять тело, ну и сигать Карачуном в портал. И Виту бросить. Или пробиваться сквозь стройные ряды Лихычей и Охранителя дворца в теле. А потом через Столенград. И это с саквояжем, полным девицей…

Хотя варианты, конечно, были. И возможность пробиться или даже прокрасться в теле — не нулевая. Технологии и знания, полученные на станции, были весьма…

— Я деби-и-и-ил… — обречённо произнёс я, стуча лбом в металлическую стену. — Хотя нет! На меня местный эфир и тоска по девчонкам так действовала! — нашёл я довольно кривую, но всё же отмазку, прекратив членовредительство.

Я… как бы это-то… чтоб без мата-то и грязной ругани… В общем, немножечко… ЗАБЫЛ, едрить мой эфир, про утыренную библиотеку императора! Не вспоминал, лежала она мёртвым грузом!

Нет, в принципе, судя по всему, что я знаю — библиотека собиралась из намененного со станции. И у меня эти данные, уже натыренные, есть, причём без “цензуры для дикарей”. Но сам факт… позорище, в общем. И прибуду в Лог — неделю на секс, простой и группен. А потом — с места не сдвинусь, пока не разберу ВСЮ информацию. Год понадобится — вот год и буду заниматься, принял я суровое решение. И даже без Виты тентаклю-другую отращу. Пусть ко мне обучающемуся девчонки приходят и радуются…

— Бугагашеньки, — поликовал и повеселел я от представленной картины. — Но вообще — позорище, — самокритично признал я. — И всё, хорош. Время не резиновое. Надо пробовать осуществить.

Потому что пришло время для осуществления задуманного мной плана, утилизации волежелания. Заодно решающего вопрос с Витой (хотя буду скучать немного). Ну и, возможно, вопрос со станцией и упырями. То есть, есть шанс, что не придётся становится Чумой. Но именно шанс, да и посмотрим, что выйдет.

Врубил я Архив, заволежелал, напрягся. В глазах потемнело от боли, а потом пришло облегчение и чувство свободы: в “теле” Карачуна я чувствовал себя даже комфортнее, чем в стригорьем. Не говоря про Брамачье.

И бултыхался я проявленным в материи даймоном из тьмы и льда, с интересом пырясь на стоящее и пырящееся на меня тёмными очками тело Брамака.

— Получилось? — наконец, озвучил я, потому что чувствовать эфиром было… страшновато и не очень деликатно.

— Я в теле, передо мной противная рожа, — пробасило тело Брамака, склонив голову набок. — Значит, у меня получилось. Правда, я — тыкнуло тело себя в грудь, — выхожу копия. А ты, — тыкнул он в меня, — прототип.

— А ты, что копия — не почувствовал? — заинтересовался я.

— Да вообще после заклинания только по твоему наличию и понял, — ответил мой духовный… сын, брат, клон.

Копия, в общем. Я этим, собственно, и решил заняться, утилизируя волежелание. Создать копию себя, любимого. У Грея вышло, а я что — хуже? Только не чтоб выкинуть, а чтоб жил. Бросать девчонок в Беловодье я не могу. Но бросать Виту — ОЧЕНЬ не хочется. И со станцией дел до черта.

Ну и вообще — вот девчонки мои размножаются, от меня в том числе. Вот и я, кхм, размножился, разглядывал я тело.

— Слушай…

— Брамак, — махнул задумчиво молчавший собеседник рукой. — Да смотри, конечно. И не слишком деликатничай. Ты и я пока не отличаемся, мне скорее приходится себя убеждать, что я — не ты. Так что запускай Архив.

— А у тебя он есть?

— Угусь. Похоже, я… мы… ну ты понял, правильно сынтерпретировали: он — часть души даймона, интегрированный объект-свойство. И уже не магия баз данных, точнее, не только она.

— Угусь, — кивнул я, запуская Архив.

22. Эпилог

Архивное исследования плода моего сумрачно-ледяного… ну скажем так, гения, выдали ожидаемое. Передо мной находился Карачун версии два-нуль, полностью мне идентичный во всём. Что давало мне массу информации, но для начала отвечало на глобальные вопросы. А именно: душа — это не какая-то там мистическая хрень, а структурированный с повышенной хитростью и вывернутостью эфир. Хотя сам по себе эфир — та ещё мистическая хрень. Но этот парадокс связан скорее с недостатком моих знаний об эфире и Вселенной, которая вообще, а не станция.

Далее, я — порождение сумрачного разума Грея, а не сожравший его новорождённый даймон. А то были у меня небезосновательные опасения, что я — аналог обрётшего сознание вируса из игрушки Мира Мороза. Захомячил невинного Отмороженного, а его личность использовал как шаблон для построения своей — вполне себе возможный вариант. Был, потому что сейчас я натурно уверился — всё не так, а наоборот. Правда, проклятье Акселама, накинувшееся на клонированное тело, свою лепту точно внесло. Поскольку была моя душа не человеческой, а даймонической.

И это хорошо, и это славно. Правда, мой… я вызывает у меня массу эмоций. Негативных, в смысле стыдно мне немного…

Посмотрел на меня Брамак, как человек в тёмных очках. Потом снял их, ухмыльнулся, ну и посмотрел на меня, как человек без тёмных очков.

— Гор, хорош хернёй маяться, честное слово, — выдал он. — Я — это ты. Ты — это я. Разницы нет никакой, хотя и появится со временем. Ты — не виноват, точнее, это НАШЕ решение, принятое НАМИ, когда мы были одним мной.

— Бра, вообще-то, — начал возмущаться я. — У тебя всё не так уж плохо, точнее…

— Точнее, сам факт моего существования связан с нашим решением. И есть масса приятных перспектив. Не ревнуешь, кстати?

— Естественно — “да”. Но ты сильнее, потому что у меня трое! — надулся я.

— Засранец, — вздохнул бородач и ухмыльнулся. — Ладно, время немного, но есть. Поговорим и отправляйся.

— То есть ты…

— Нет. Тут надо разобраться, да и дорога к могуществу. А Пряша, Ола, Люба… — поморщила физиономию борода. — Знаешь, мы ведь — реально засранец, Гор. И можем прожить вообще без всех и всего.

— Не хочу, блин.

— И я не хочу. Но могу. И Вита — хорошая и приятная девочка, — продолжил я, на что я согласно кивнул.

И да, ревновал немного. Совершенно дурацкая, но естественная реакция, которую даймон Карачун… себе придумал, начал ржать я.

— А это чего это ты ты такой весёлый? — подозрительно прищурился на меня Брамак. — Опять о тентаклях думаешь? Негодяй, негодяй. Отращу себе несколько. И гарему заведу, обширную, — надулся он.

— Да заводи, — отмахнулся я. — Я понял, Брам, что большая часть моих проблем…